Ну что, как там у вас в России?

Ну что, как там у вас в России?
Все так же холодно? Как бунт?
Вы,помнится, меня просили
Писать,как здесь дела идут.
У нас дождливо и теплеет,
Весь город ищет Рождество.
В садах и парках зеленеет,
Счастливых даже большинство.
Ношу осенние ботинки
И крайне легкое пальто.
Без реагентов и лезгинки,
Все хорошо,но все не то.
А вы как? Как у вас дороги?
Как конституция, жива?
Звучат ли с улиц монологи?
Как у девчонок Там дела?
Ну что, как там у вас в России?
Все так же холодно? Как бунт?
Вы,помнится, меня просили...
Но если честно- не идут.

Домашняя революция.

Я наверно потеряла ориентиры,
Я наверно не смогу ночами спать.
Революция меж стен моей квартиры
Заставляет меня что-то выбирать.

Революция под скатертью, за шторой,

Революция под тапкой и ковром.

Революция зовет меня готовой,
Революция устроила погром.
Революция визжит со всех портретов,
В чашке чая плавает она,
Революция ломает парапеты.
Революция торжественно нужна.
Вот пока она крушит и губит.
А пути другого так и не нашлось.
И наверно так и дальше будет,
Будет житься так, как и жилось.

Но уже с потертыми краями,
С размозженной,  грязной головой.
Я должна стоять на Нараяме,
Но сейчас я все же верю в бой.

Почему-то.

Почему-то иногда так хочется
Засесть одной в мрачной комнате
Слушать, как под ногами кот ворочается,

И смущенно приговаривать «Вася, полно те».

Что бы пальцы непременно были испачканы
Чем-то вроде сырокопченой или докторской,
Что бы на столе лежали конфеты пачками,
В воображении второй раз окончен Оксфордский.

Пустые вагоны оставлены нами. Заполнятся тут же другими, И наши поездки окажутся снами Чужими, кому-то родными. Конец всегда близок и очень заманчив: Ведь после другие вагоны. Но выйдя, замолкнем. Наш довод обмачив. Другие у мира законы.

Песок ссыпается сквозь корни, Вода стекает меж камней. Уходит все, а мы лишь помним, И жизнь дрожит среди смертей. О чем ты думаешь в минуты Бескрайней, громкой темноты? О том, кто здесь? А Там живут ли? А кто Потом, когда не ты?

Моя игра проходит в этих декорациях.
А кто сыграет здесь после меня?
Кто после будет видеть реформации,
Со мной одно и то же говоря?
Найдутся ли у этой пьесы зрители?
Их будет, может, больше, чем моих...
Меня они потом вообще увидят ли,
Или навечно мой спектакль для двоих? 

Россия. Кажется.

Россия, кажется, одета
В холодный траур, и давно.
Под похоронный марш монеток
Шагает гордо, но на дно.
Румяны щеки, но в морщинах,
И руки нежные слабы.
Кого хоронит? В чем причина?
Другой конец хотела бы?

Сильная женщина.

Холодный взгляд, усталые ресницы,
Покой и тишина в ее лице.
Для всех она свободнее чем птица:
Весь их доход в одном ее кольце.
Она пройдется- сердце леденеет,

В ней грации бездонный океан,
Грустить она как будто не умеет,

Особый дар ей кем-то точно дан.
Она- вершина, что укрыта снегом,
Она - тот айсберг, что не одолеть,
Она победно-недоступная  как небо.
Она всесильна: страшно и смотреть.
Железная и стойкая как вечность,
В глазах ее так трудно разглядеть
Ту чувственность и женскую беспечность,

И нет в ней этого «мне нечего надеть».

А видят ли ее на самом деле?
В момент, когда приходит в дом она?

Без камуфляжа на усталом ее теле,
Когда голодная и полностью одна?
И на щеках когда уж лед совсем растаял

От жара старых слез и коньяка,

Когда ей вспомнится, как Тот ее оставил,
И после как наелась мышьяка.
Когда не хочется ей больше ни минуты,
Когда бессилие готово удушить,
Когда так хочется покончить с этой смутой,
Когда теряется оттенок слова «жить».

Наше Благоустройство.

Завершился конкурс " Самое благоустроенное городское или сельское поселение". Медведев объявил победителей.
1-ое место- Саранск.
2-ые места Томск и Ульяновск.
Жители негодуют : с каких пор их города стали благоустроенными?


В оголтелой столице наскучило жить.
Сердцу нужны перемены.
Быстро в котомку весь хлам уложить
И убежать прочь из плена.
Это мой план на сегодняшний день.
Дмитрий Медведев, спасибо!
Вы наконец-то отбросили тень
С мест наилучших, красивых!
Я теперь знаю, что выбирать,
Знаю , где лучше устройство!
Вы научились-таки помогать.
Спасибо за беспокойство.
Я теперь знаю, что ужас подъездов,
Страх перед детской площадкой,
Грязь и разруха, проблемы проездов,
Стоит побед беспощадных.
Дмитрий, родной наш, где ваши глазки?
Где же здесь благоустройство?
Любите вы позитивные краски…
А у народа- расстройство.
По Макъявелли вам выглядеть нужно
И честным, и добрым, и славным.
А вы все о конкурсах. Как это грустно.
Обманы совсем не забавны

Стабильность.

Оно как-то глухо и вяло мычит,
Прячет свой взгляд без того исподлобья.
Рядом с ним Женщина мрачно молчит,
Кожа красна, как огонь преисподней.

Крика из губ Ее больше не выйдет,
Все же смирилась : ребенка растить.
Если малыш ее это увидит?
Сможет ли снова все это простить?

Руки в царапинах нервно вздымаются,
Пальцы, трясутся, хватают «оно».
То взвоет вдруг, вроде как защищается,
Но а на деле ему все равно.
Слезы впитав еще в первые годы,
Женщина тихо прощает его.
Все же не вылечить этой породы,
Трезвость- ее, алкоголь для него.